Целью опроса представителей частного сектора Узбекистана, проведенного ОЭСР в 2022 г., являлся сбор новых ценных сведений о текущем процессе реформирования, направленного на улучшение делового климата в стране. Опрос предоставляет ОЭСР и правительству Узбекистана дополнительные материалы для анализа эффективности и направления процесса реформ. В этой главе описывается сам опрос, его методология и ряд общих наблюдений, возникших в процессе его проведения.
Анализ делового климата в Узбекистане
3. Методология и результаты опроса
Abstract
3.1. Введение
В данной главе представлено описание опроса по оценке делового климата в Узбекистане и изложены некоторые общие наблюдения, полученные в ходе проведения опроса. В разделе 3.2 изложена методология опроса и подробно описан процесс его проведения. Более подробная информация представлена в Приложении А к настоящему отчету, а в разделе 3.3 подробно описаны характеристики компаний, попавших в выборку. Далее в разделе 3.4 представлена дополнительная информация о восприятии компаниями текущих экономических тенденций в Узбекистане, влиянии COVID-19 и агрессии России против Украины на деловой климат в Узбекистане, а также о предполагаемых сильных и слабых сторонах мер экономической политики для поддержки компаний в эти периоды потрясений.
3.2. Методология и проведение опроса
Опрос являлся небольшим, но содержательным и охватил 52 компании, работающих в Узбекистане, большинство из которых полностью или частично принадлежат компаниям из ЕС. Опрос предоставил возможность собрать мнения из первых рук на уровне отдельных компаний по вопросам, касающимся делового климата и развития частного сектора в Узбекистане.
Опрос был разработан ОЭСР и проводился в формате онлайн среди иностранных предприятий и их представителей в торговых палатах (ТП) и посольствах. Для опроса были отобраны преимущественно европейские предприятия, чтобы выявить вопросы, имеющие особое значение для международных компаний в Узбекистане, привлечение которых остается приоритетом для правительства. В настоящем отчете анализ ответов на опрос, если не указано иное, основан на ответах как 52 отдельных компаний, так и двух респондентов-организаций.
Характеристики опрошенных компаний
52 компании, принявшие участие в ОДК, были весьма разнообразны по своим характеристикам (Рисунок 3.1). Преобладали микро-, малые и средние предприятия (ММСП) (73 %), причем в данной категории микро- (27 %), малые (25 %) и средние предприятия (21 %) имели относительно равные доли. Крупные компании с количеством сотрудников более 250 составили оставшиеся 27 % респондентов.
Большинство компаний относительно недавно пришли в Узбекистан. Около 52 % респондентов работали в Узбекистане от 0 до 5 лет, что, возможно, свидетельствует об улучшении восприятия делового климата в стране европейским бизнес-сообществом после процесса реформ, начатого в 2017 г. Продолжительность деятельности в Узбекистане среди остальных респондентов была относительно равномерно распределена между 6–10 годами (8 %), 11–15 годами (12 %), 16–20 годами (12 %) и более 21 года (17 %).
Организационно-правовая форма респондентов также была различной. Значительное относительное большинство опрошенных компаний (42 %) находились в 100-процентной собственности резидентов ЕС, а еще 12 % имели мажоритарных собственников в ЕС. Что касается остальных компаний, они либо находились в 100-процентной собственности резидентов Узбекистана (17 %), либо резидентов другой юрисдикции или нескольких юрисдикций (27 %). Наибольшая доля респондентов пришлась на Францию (14, или 25 %), за ней следуют Италия (7/12 %) и Великобритания (6/12 %). Значительная часть компаний имела статус ООО (46 %), а остальные компании имели целый ряд различных юридических статусов, включая АО (13 %) или представительства (16 %).
Респонденты представляли самые разные отрасли и были относительно равномерно распределены между ними. Наибольшая доля (8 %) предприятий приходится на машиностроение и строительство, за которыми следуют обрабатывающая промышленность (6 %), горнодобывающая промышленность, добыча нефти и газа (6 %), производство энергии (6 %), машиностроение (5 %) и сельское хозяйство (5 %). Значительная часть респондентов (36 %) принадлежала к «другим» секторам.
Рисунок 3.1. Статистические данные компаний-респондентов
Примечание: в процентах от общего количества компаний.
Источник: опрос ЕС-ОЭСР «Оценка делового климата в Узбекистане» (2022)
3.3. Общие наблюдения касательно экономических показателей в Узбекистане и недавно принятых мерах экономической поддержки
Об Несмотря на внешние потрясения, компании не планировали прекращать свою деятельность в Узбекистане
Большинство респондентов (70 %) оценили состояние национальной экономики как «удовлетворительное», 15 % респондентов оценили его как «слабое» и столько же – как «сильное». Респонденты более позитивно оценивали деятельность сектора, в котором они работают, или деятельность своей компании (25 % и 29 % соответственно).
Несмотря на неопределенность как на региональном, так и на глобальном уровне, европейские компании сохранили относительно позитивные ожидания в отношении собственных результатов деятельности. Значительная доля респондентов (44 %) сообщили, что ожидают увеличения прибыли в 2022 г., а 37 % сообщили, что ожидают сохранения стабильности показателей деятельности компании. Лишь 8 % респондентов ожидали снижения прибыли в 2022 г., и лишь 4 % сообщили, что ожидают снижения товарооборота (внутреннего и международного) в этом году. Напротив, около 25 % респондентов ожидали увеличения оборота международной торговли, а еще 31 % – увеличения оборота внутренней торговли, что, возможно, отражает рост внутреннего спроса в связи с быстрым расширением кредитования.
В данном разделе отчета представлены основные выводы из четырех разделов опроса: в нем отражено восприятие компаниями поддержки со стороны государства во время пандемии COVID-19, влияния военной агрессии России против Украины на европейское бизнес-сообщество в Узбекистане, мер правительства по смягчению давления на бизнес-сообщество, возникающего в связи с военными действиями, и текущего процесса реформ в Узбекистане для поддержки делового климата в целом. Данный раздел не содержит подробного описания всех аспектов опроса, а сосредоточен на тех, которые особенно важны для компаний и лиц, ответственных за разработку политики. Полные сведения об ответах можно найти в Приложении B.
Компании неоднозначно оценили меры правительства по поддержке частного сектора во время пандемии COVID-19 Вспышка COVID-19 создала значительные проблемы для бизнес-сообщества в Узбекистане, как и во всей Центральной Азии и регионе ОЭСР. Эти вызовы также породили новые ожидания от правительства, которое было призвано обеспечить выживание жизнеспособных предприятий и предотвратить их уход с рынка. Разработка и реализация практических мер в указанных целях требовала высокой степени оперативности от лиц, ответственных за разработку политики: им необходимо было принимать быстрые и эффективные решения в условиях повышенных временных и бюджетных ограничений.
В целом, меры по поддержке бизнес-сообщества, реализованные узбекскими властями, совпали с мерами, предпринятыми членами ОЭСР, хотя масштаб указанных мер мог отличаться. Эти меры широко обсуждались в ряде отчетов ОЭСР в разгар пандемии, и опрос предоставил возможность увидеть, как европейские компании оценивают эффективность государственной политики по стабилизации и поддержке частного сектора в период глобальной пандемии (OECD, 2020[1]) (OECD, 2021[2]).
Рисунок 3.2. Эффективность мер правительства против пандемии COVID-19 по мнению респондентов
Примечание: в процентах от общего количества респондентов.
Источник: опрос ЕС-ОЭСР «Оценка делового климата в Узбекистане» (2022)
Хотя значительная доля респондентов (40 %) отметили эффективность налоговых отсрочек для предприятий и предпринимателей, примечательно, что аналогичное количество респондентов (38 %) не считает эффективной ни одну из перечисленных в опросе мер (Рисунок 3.2). Респондентов не просили объяснить причины своих ответов, однако тот факт, что относительно большое число респондентов считает неэффективными правительственные меры, принятые во время пандемии, заставляет задуматься о качестве разработки и реализации политики. В то же время, это был исключительный период как для частного, так и для государственного сектора, и разнообразие проблем, с которыми столкнулись и те, и другие, означает, что все потребности компаний вряд ли могли быть удовлетворены. В период повышенной глобальной неопределенности и потрясений для узбекских властей важно определить, что позволило лицам, ответственным за разработку политики, принять эффективные меры в быстро меняющихся условиях, и учесть уроки этих периодов в будущем.
Компании отметили быстроту реагирования на потрясения, вызванные вторжением России в Украину
Военная агрессия России против Украины стала еще одним серьезным потрясением для делового сообщества Узбекистана – как для отечественных, так и для международных компаний. Потрясения, пережитые местным бизнес-сообществом, оказывали свое воздействие по тем же каналам, что и во многих странах ОЭСР: нарушение цепочки поставок, рост цен на первичные и промежуточные товары, инфляция и ужесточение мировой финансовой системы, повлиявшее на стоимость международных и внутренних заимствований. В то же время эти каналы воздействия накладывались на местные условия, характерные для региона: особенно большое значение России как торгового партнера и экспортного маршрута для экономик Центральной Азии, взаимосвязь банковских систем Центральной Азии с российской, непосредственное влияние низкоквалифицированных и высококвалифицированных мигрантов из России, возможность влияния стагнации российской экономики на уровень денежных переводов и влияние потрясений в российской экономике на местные обменные курсы.
Ответы на опрос показывают, что наиболее серьезное воздействие на опрошенные предприятия оказали проблемы с цепочками поставок, осложнения, возникшие в результате отключения России от платежной системы SWIFT, и рост цен. Около 50 % респондентов оценили влияние сбоев в цепочках поставок из-за логистических проблем как серьезное для их деятельности, а еще 35 % заявили, что это оказывает некоторое влияние на их деятельность. Влияние сбоев в цепочках поставок на дефицит также было заметным: 33 % заявили, что дефицит, связанный с цепочками поставок, серьезно повлиял на деятельность, а еще 44 % заявили, что это оказало на них некоторое влияние. Кроме того, 33 % компаний заявили, что отключение России от платежной системы SWIFT серьезно повлияло на их бизнес, а еще 22 % заявили, что это оказало на них некоторое влияние, что свидетельствует о значительной степени интеграции международных компаний в Центральной Азии с российской экономикой. Однако, в то время как отключение России от системы SWIFT оказало серьезное влияние на треть респондентов, еще треть компаний (35 %) не ощутили никакого влияния.
Рисунок 3.3. Реакции компаний на военную агрессию России и оценка правительственных мер
Примечание: * Из-за отсутствия деловых отношений с Россией или Украиной.
Источник: опрос ЕС-ОЭСР «Оценка делового климата в Узбекистане» (2022)
Хотя доля респондентов, утверждающих, что рост цен на сырьевые товары, энергию и другие несырьевые ресурсы серьезно повлиял на их деятельность, была относительно низкой (30 %, 28 % и 20 % соответственно), большинство предприятий все же отметили, указанный рост оказал на них влияние (52 %, 41 % и 61 %). Другими словами, лишь меньшая часть предприятий не пострадали от повышения цен, однако примечательным является тот факт, что из трех групп товаров, включенных в опрос, повышение цен на энергоносители меньше всего повлияло на опрошенные предприятия.
Участники опроса наметили ряд возможных ответов на вызовы, с которыми столкнулось бизнес-сообщество Узбекистана в связи с военной агрессией России против Украины. Значительное относительное большинство респондентов продемонстрировали гибкость в решении указанных проблем: 37 % заявили, что сменят поставщиков, 37 % ответили, что найдут новые маршруты экспорта, а 26 % – новые механизмы оплаты (Рисунок 3.3 a). Относительно небольшое число компаний указали, что кризис побудит их к инновациям: 20 % ответили, что планируют добавить новый продукт или услугу. В то же время 28 % респондентов отметили свое намерение перевести растущие издержки в повышение цены и снизить маржу, что может повлиять на их способность к реинвестированию в краткосрочной и среднесрочной перспективе. Лишь небольшое число респондентов заявили о намерении сократить ассортимент предлагаемой продукции (15 %), и еще меньше – прекратить инвестиции (9 %) или перевести 100% роста издержек (9 %).
Респонденты выразили намерение остаться на узбекском рынке даже в том случае, если война будет продолжаться еще шесть месяцев с момента проведения опроса. При этом лишь 4 % сообщили, что приостановят свою деятельность в стране до улучшения ситуации, в то время как 43 % сообщили, что будут корректировать свою деятельность в зависимости от развития событий, а еще 33 % заявили, что будут продолжать действовать в соответствии с текущим курсом, даже если война затянется (Рисунок 3.3 b). Еще 9 % респондентов заявили, что они расширят свою деятельность в стране в случае продолжения войны, однако неясно, связано ли это с войной или просто с продолжением реализации ранее существовавших планов расширения.
Компании в целом положительно оценили меры, принятые правительством для поддержки частного сектора после вторжения России в Украину
Интерпретация мнений компаний о мерах, принятых узбекскими властями в поддержку бизнес-сектора, должна быть обусловлена тем, что, в отличие от преимущественно ретроспективной оценки эффективности мер по поддержке предприятий в период пандемии COVID-19, каналы воздействия агрессии России против Украины на предприятия в Украине все еще определяются, и полные последствия остаются неясными. Решение проблем компаний в Узбекистане, возникших в результате войны с Россией, потребует от правительства проявить такую же гибкость и креативность, как и во время пандемии COVID-19, но области политики, требующие вмешательства, будут порой совсем другими (например, меры по смягчению сбоев в банковском секторе или политика на рынке труда для интеграции недавно прибывших работников).
Большинство респондентов положительно оценили все представленные в опросе меры, принятые правительством. Наибольшую поддержку получили меры по обеспечению безопасности торговых и финансовых каналов (39 % очень положительно и 46 % в некоторой степени положительно), а также меры по обеспечению макроэкономической и финансовой стабильности (35 % и 50 %) (Рисунок 3.3 c). Хотя эти категории относительно неточны и в определенной степени могут пересекаться, они указывают на то, в чем заключаются предполагаемые потребности европейских компаний после ухудшения местного делового климата в связи с вторжением России в Украину, а также на общий настрой европейских компаний по отношению к общему направлению политики властей. Предприятия также положительно оценили меры правительства, ориентированные на решение социальных вопросов и вопросов рынка труда, такие как обеспечение продовольственной защиты, поддержка уязвимых домохозяйств и содействие реинтеграции на внутреннем рынке труда возвращающихся мигрантов.
Около 67 % респондентов считают, что меры, принятые правительством для смягчения давления на деловой сектор, вызванного войной, были достаточными, в то время как остальные 33 % респондентов предложили на рассмотрение властей дополнительный ряд мер налоговой, управленческой и торговой политики. Однако трудно сказать, являются ли многие из предложенных стратегий ответом на конкретные проблемы, возникшие в связи с вторжением России в Украину, либо ответом на более широкую озабоченность по поводу делового климата и рамочных условий для деятельности компаний. Так, например, такие вопросы как прозрачность регулирования и недискриминационное правоприменение, могут быть особенно сложными для компаний в периоды неопределенности, однако они не ограничиваются указанными периодами, а являются проявлениями давних проблем в деловом климате. Действительно, указанные вопросы более широко освещались в рамках работы ОЭСР в области делового климата в Узбекистане и Центральной Азии, в частности, в отчете 2021 г. «Совершенствование правовой среды предпринимательства и инвестиционной деятельности в странах Центральной Азии» (OECD, 2019[3]).
Призывы некоторых респондентов расширить доступ к нероссийским товарам отражают важность российского рынка для узбекских компаний в отношении как готовых, так и промежуточных товаров. Неспособность использовать российских поставщиков, будь то из-за санкций или других логистических трудностей, неизменно сказывается на узбекских компаниях, но это не будет являться проблемой для местного делового климата, если местные компании не будут сталкиваться с барьерами для закупки товаров на других рынках в связи с проводимой правительством экономической политикой. Тем не менее это отражает важность таких вопросов как инфраструктура и содействие торговле как факторов, способствующих развитию местного частного сектора. В то же время призывы респондентов к устранению серого импорта свидетельствуют о непоследовательном применении таможенных процедур, что может несправедливо повлиять на европейские компании в стране.
Список литературы
[2] OECD (2021), Beyond COVID-19: Prospects for Economic Recovery in Central Asia, OECD Publishing, Paris, https://www.oecd.org/eurasia/Beyond_COVID%2019_Central%20Asia.pdf.
[1] OECD (2020), COVID-19 Crisis Response in Central Asia, OECD Publishing, Paris, https://read.oecd-ilibrary.org/view/?ref=129_129634-ujyjsqu30i&title=COVID-19-crisis-response-in-central-asia.
[3] OECD (2019), Improving the Legal Environment for Business and Investment in Central Asia, OECD Publishing, Paris, https://www.oecd.org/eurasia/Improving-LEB-CA-ENG%2020%20April.pdf.