В настоящей главе приводится контекст, необходимый для понимания масштабов трудностей, с которыми сталкивается Узбекистан в процессе перехода к «зеленой» экономике, а также разрыва между имеющимся финансированием и оцениваемыми требуемыми суммами. Экономика Узбекистана является динамичной и растущей, но также весьма энерго- и выбросоемкой. Правительство Узбекистана установило смелые целевые показатели для страны в отношении экономического развития и смягчения последствий изменения климата, но масштабы экономических преобразований, необходимых для выполнения этих целевых показателей, требуют крупных инвестиций, особенно в инфраструктуру. Этот переходный процесс потребует серьезного сдвига в существующих системах инфраструктуры Узбекистана, особенно в энергетике, опирающейся на ископаемое топливо. Содействуя частным инвестициям, в том числе из международных источников, в проекты, удовлетворяющие растущий спрос на услуги инфраструктуры, и не усугубляющие существующих экологических проблем, Узбекистан имеет возможность зарекомендовать себя в качестве регионального лидера в области устойчивого развития. Такие проекты могут быть направлены, например, на использование крупного потенциала возобновляемых источников энергии Узбекистана.
Финансирование перехода Узбекистана к «зеленой» экономике
2. Трудная задача достижения Узбекистаном нулевого чистого уровня выбросов. Макроэкономи-ческая и экологическая ситуация
Отрывок
Вставка 2.1. Основные выводы и рекомендации
Экономика Узбекистана растет быстрыми темпами и продемонстрировала устойчивость к последним внешним шокам, в частности, к пандемии COVID-19 и вторжению России в Украину. Осмотрительное управление долгом и рыночные реформы улучшили инвестиционный климат страны.
Экономика Узбекистана является весьма энергоемкой и, ввиду того что энергосистема Узбекистана опирается на ископаемое топливо, выбросоемкой. В экономике преобладают крупные государственные предприятия, и страна сильно зависит от природного газа, внутренние запасы которого близки к истощению.
Ввиду потенциала для производства электроэнергии из возобновляемых ресурсов, особенно из солнечной энергии, имеются значительные возможности для сокращения Узбекистаном выбросов ПГ в соответствии с его обязательствами по Парижскому соглашению (сокращение выбросоемкости экономики на 35 процентов по сравнению с уровнями 2010 года) путем быстрого увеличения доли возобновляемых источников энергии, а также повышения энергетической безопасности, совершенствования и экологизации инфраструктуры энергетики, сферы транспорта и других секторов.
Узбекистан установил целевые показатели на период до 2030 года в том числе в отношении сокращения выбросоемкости экономики (–35 процентов по сравнению с уровнями 2010 года) и интеграции возобновляемых источников энергии (25 процентов общего предложения первичной энергии (ОППЭ)). Узбекистан также ставит задачу сокращения доли государства в национальной экономике и развития внутреннего рынка капитала. Однако в стратегиях Узбекистана отсутствует вызывающая доверие информация о калькуляции расходов и способах финансирования.
Узбекистан еще не принял комплексный целевой показатель нулевого чистого уровня выбросов по экономике в целом и сопутствующую долгосрочную стратегию развития с низким уровнем выбросов.
Ввиду масштаба необходимых инвестиций (как минимум 6 млрд долларов США ежегодно) внутреннее государственное финансирование является недостаточным для достижения Узбекистаном ЦУР и его целей в области климата и развития.
2.1. Трудная задача перехода Узбекистана к «зеленой» экономике
2.1.1. Макроэкономический обзор
Экономика Узбекистана последовательно растет быстрыми темпами с тех пор, как в 1991 году Узбекистан стал независимым от Советского Союза: с 2010 года ВВП и ВВП на душу населения выросли, соответственно, в 3,7 раза и 2,6 раза (см. рис. 2.1). В период с 2010 по 2019 год темпы роста экономики Узбекистана — второй крупнейшей экономики в Центральной Азии после соседнего Казахстана — составляли в среднем более 6 процентов в год (World Bank, 2023[1]) в результате роста экспорта сырьевых товаров, иностранных инвестиций, промышленности, услуг и частного сектора, а также стабильного прироста населения в среднем приблизительно на 1,7 процента с 2000 года (UNECE, 2020[2]). После кратковременного спада в связи с пандемией COVID-19 в 2020 году (+1,9 процента) в 2021 году быстрые темпы роста возобновились (+7,4 процента). С 2017 года Узбекистан провел целый ряд масштабных реформ, обеспечив открытость страны для внешней торговли, либерализовав цены, отменив длительное время действовавшую привязку к стоимости узбекского сума на валютных рынках и повысив операционную независимость Центрального банка Узбекистана (Al Rasasi and Cabezon, 2022[3]).
Рисунок 2.1. Экономика Узбекистана последовательно растет, несмотря на внешние шоки
Источник: World Bank (2023[1]), World Bank Indicators Database, https://data.worldbank.org/indicator.
Доминирующая роль государства является главной характеристикой экономики Узбекистана. Две тысячи восемьсот государственных предприятий (ГП) находятся под прямым контролем органов центрального правительства, и на эти ГП приходится 18 процентов занятости, 20 процентов экспорта и приблизительно 50 процентов ВВП. Огромная роль, которую ГП играют в большинстве секторов экономики, в частности в энергетике, финансовом секторе, транспортном секторе и сельском хозяйстве, подавляет конкуренцию и возникновение более новаторских компаний, ведет к нерациональному распределению труда и капитала, замедляет развитие частного сектора и обременяет государственный бюджет. Узбекистан достиг успехов в деле укрепления корпоративного управления в целях приватизации в ближайшие годы многих ГП, в частности, путем внедрения управления наблюдательными советами, в состав которых входят независимые члены. Однако органы центрального правительства по-прежнему имеют полномочия назначать и увольнять исполнительных директоров ГП, а государственные служащие чрезмерно представлены в наблюдательных советах (World Bank, 2021[4]).
Услуги составляют крупнейшую долю (39 процентов) ВВП Узбекистана, за ними следуют промышленность (25 процентов) и сельское хозяйство (23 процента). В течение последних двух десятилетий доля сектора услуг в ВВП остается в целом стабильной, при этом доля промышленности увеличилась (с 16 процентов в 2010 году), а сельского хозяйства — незначительно уменьшилась (по сравнению с 27 процентами в 2010 году) (см. рис. 2.2). Промышленность Узбекистана включает несколько выбросоемких отраслей, таких как добыча природного газа, производство цемента и производство химикатов (в частности, аммиака и азотной кислоты, используемых в основном в удобрениях). В сельском хозяйстве занято приблизительно 27 процентов населения Узбекистана, особенно в сельской местности, где этот показатель ближе к 60 процентам. В целом сельское хозяйство Узбекистана постоянно модернизируется при повышении производительности благодаря диверсификации сельскохозяйственных культур (в частности, ухода от хлопка в качестве монокультуры), восстановлению земель и повышению уровня механизации (Uzhydromet, 2021[5]). Неформальный сектор играет важную роль в экономике Узбекистана, особенно в секторе услуг и сельском хозяйстве: по оценкам, в 2019 году размер неофициальной экономики был равен 40–50 процентам ВВП страны (Hamidov and Davletov, 2020[6]).
Рисунок 2.2. Доля промышленности в ВВП Узбекистана увеличилась, а доля сельского хозяйства снизилась
Источник: UzStat (2023[7]), “Volume of gross domestic product by types of economic activities”, https://www.stat.uz/en/official-statistics/national-accounts.
С тех пор как Узбекистан начал обеспечивать большую открытость своей экономики для внешней торговли, сальдо торговли страны является отрицательным и сокращается: в 2022 году оно достигало 11,4 млрд долларов США. Основными торговыми партнерами Узбекистана являются Китай и Россия: на каждую из этих стран приходится приблизительно 15 процентов экспорта и 20 процентов импорта. Другие важные торговые партнеры — это Казахстан, Турция, Корея и Кыргызстан. Золото является крупнейшим экспортным продуктом Узбекистана, составляющим 21 процент экспорта. Однако крупнейшую категорию экспорта образуют промышленные товары, в частности, хлопчатобумажная пряжа для текстиля, (23 процента), за которыми следуют услуги (21 процент), продовольствие (8 процентов) и горюче-смазочные материалы, в том числе природный газ, (6 процентов). При том что основную часть экспортной продукции Узбекистана составляет сырье и основная продукция обрабатывающей промышленности, многие из которых являются выбросоемкими, в Узбекистане существует растущая отрасль производства автомобилей и автобусов, в том числе электромобилей. Основную часть импорта Узбекистана составляет продукция обрабатывающей промышленности и конечная продукция: главным образом машины и транспортное оборудование (31 процент), промышленные товары (19 процентов) и химикаты (19 процентов) (UzStat, 2022[8]).
Согласно данным МВФ, ожидается, что темпы роста экономики Узбекистана сохранятся на уровне приблизительно 4,5–5 процентов как минимум до 2027 года (IMF, 2022[9]). Экономика продемонстрировала устойчивость к последним внешним шокам, в частности, к пандемии COVID-19 и последствиям вторжения России в Украину (см. рис. 2.3), отчасти благодаря низким уровням государственного и внешнего долга (см. рис. 2.4 и рис. 2.5), низкому бюджетному дефициту, который сокращается (в 2022 году приблизительно 4,8 процента), существованию крупных международных резервов (в период 2023–2024 годов 33,5 млрд долларов США), крупному объему отечественных энергоресурсов и несколько ограниченной интеграции экономики в международные финансовые рынки. Кроме того, правительство продолжает усиливать устойчивость к экономическим шокам посредством бюджетной консолидации (в частности, посредством формализации крупной неофициальной экономики страны и повышения эффективности налогообложения) и жестких мер контроля в отношении государственного долга (например, закона «О государственном долге», которым введен верхний предел государственного долга на уровне 60 процентов ВВП, годовые лимиты заимствования и обязательные коррективные меры в случаях, когда уровень долга выше 50 процентов ВВП). Компетентная стратегия управления долгом Узбекистана способствовала повышению суверенного кредитного рейтинга страны до BB– (по состоянию на 2023 год, согласно данным Standard and Poor’s и Fitch Ratings, в обоих случаях со стабильными перспективами). Хотя при рейтинге BB– кредитоспособность Узбекистана относится к неинвестиционной спекулятивной категории, Узбекистан находится в той же категории, что и Бразилия, Грузия и Греция (Investment Promotion Agency, 2023[10]).
Рисунок 2.3. Во время пандемии COVID-19 ситуация в экономике Узбекистана складывалась в среднем лучше, чем в других странах Центральной Азии и странах ОЭСР
Источник: World Bank (2023[1]), World Bank Indicators Database, https://data.worldbank.org/indicator.
Рисунок 2.4. Уровни совокупного внешнего долга Узбекистана остаются низкими
Источник: Ministry of Finance of Uzbekistan (2022[11]), The State Debt of the Republic of Uzbekistan for the 1st Quarter of 2022, https://api.mf.uz/media/post_attachments/1kv_2022_eng.pdf.
Рисунок 2.5. Уровень внешнего и внутреннего долга органов государственного управления Узбекистана остается сравнительно низким
Источник: Ministry of Finance of Uzbekistan (2022[11]), The State Debt of the Republic of Uzbekistan for the 1st Quarter of 2022, https://api.mf.uz/media/post_attachments/1kv_2022_eng.pdf.
2.1.2. Экологические проблемы
Экономические успехи Узбекистана дорого обходятся для окружающей среды. Совокупные выбросы парниковых газов (ПГ) Узбекистана являются вторыми по величине выбросами в регионе после Казахстана, а выбросы ПГ на единицу ВВП — пятыми по величине в мире (World Bank, 2022[12]). Экономика Узбекистана также весьма энергоемка (согласно данным 2019 года МЭА, 8,36 МДж к ВВП в долларах США в ценах 2017 года по ППС, что является вторым самым высоким уровнем энергоемкости в регионе после Туркменистана) (IEA, 2022[13]). Как следствие, основной объем выбросов ПГ Узбекистана приходится на энергоресурсы, центральное место в которых занимает выработка электроэнергии в основном на газовых теплоэлектростанциях Узбекистана (см. рис. 2.6). Природный газ составляет 82,7 процента общего предложения энергии (ОПЭ) страны, за природным газом следуют нефть (9,5 процента) и уголь (6,4 процента). На гидроэлектростанции приходится лишь 0,9 процента, и, хотя Узбекистан ускорил разработку проектов производства энергии из возобновляемых ресурсов с использованием энергии солнца и ветра, доля этих проектов в ОПЭ по-прежнему пренебрежимо мала (IEA, 2022[14]). Эта ситуация еще более усугубляется предоставлением щедрых субсидий на ископаемое топливо потребителям нефти, газа и электроэнергии. В 2021 году совокупные субсидии на ископаемое топливо составляли 19,3 процента ВВП — самую высокую долю среди всех стран в системе данных МЭА (IEA, 2023[15]).
Рисунок 2.6. На энергоресурсы приходится основной объем выбросов парниковых газов Узбекистана
Источник: Centre of Hydrometeorological Services of Uzbekistan (Uzhydromet) (2021[5]), First Biennial Update Report to the United Framework Convention on Climate Change, https://unfccc.int/documents/283216.
Узбекистан является 13м крупнейшим производителем природного газа в мире, и в нем находятся 24е по величине запасы природного газа (IEA, 2022[16]). При том что рента за ископаемое топливо, особенно за природный газ, составляет значительную долю ВВП страны, Узбекистан меньше зависит от доходов от ископаемого топлива, чем соседние Казахстан и Туркменистан (см. рис. 2.7). В период с 2010 по 2019 год Узбекистан экспортировал в среднем приблизительно 21 процент своей добычи газа (объемом 10 млрд кубических метров) в Китай, Казахстан и Россию (IEA, 2022[16]). Однако в условиях увеличения внутреннего спроса на продукты переработки газа и смещения государственной стратегии в сторону производства нефтехимических продуктов с использованием природного газа внутри страны доля экспорта сократилась (в 2020 году — 6 процентов), и правительство планирует до 2025 года полностью прекратить экспорт газа. При нынешних темпах добычи природного газа (приблизительно 55–57 млрд кубических метров в год) запасы природного газа Узбекистана подвержены риску значительного истощения к 2030 году (IEA, 2022[16]). В начале 2023 года спрос на газ, подскочивший в условиях суровой зимы, превышал его внутреннее предложение, что привело к возникновению широко распространенного дефицита газа для выработки электроэнергии и теплоснабжения (Lillis, 2023[17]). Этот эпизод и более широкие условия вторжения России в Украину сделали энергетическую безопасность первоочередным вопросом политики правительства Узбекистана. Ввиду своих более скудных запасов нефти Узбекистан уже стал чистым импортером нефти вследствие сокращения ее добычи и роста внутреннего спроса (Uzhydromet, 2021[5]).
Рисунок 2.7. Узбекистан извлекает выгоды из крупной ренты за природный газ
Рента за природный газ, нефть и уголь в странах Центральной Азии в процентах ВВП, 2015-2020 годы
Примечание. Данные по Туркменистану за 2020 год отсутствуют.
Источник: World Bank (2023[1]), World Bank Indicators Database, https://data.worldbank.org/indicator.
Узбекистан уже ощущает последствия изменения климата. Средние температуры воздуха в Узбекистане повышаются более быстрыми темпами, чем в среднем в мире. В период с 1950 по 2013 год температуры повышались в среднем на 0,27°C за десятилетие при значительных региональных расхождениях (World Bank Group and ADB, 2021[18]). Хотя это воздействие зависит от мировых выбросов ПГ, в которых на Узбекистан приходится лишь относительно малая доля, в Узбекистане имеются значительные возможности внести вклад в глобальные усилия по сокращению выбросов ПГ путем сокращения внутренних выбросов в соответствии с определяемым на национальном уровне вкладом (ОНУВ). Узбекистан, Сторона Конвенции ООН об изменении климата и подписант Парижского соглашения, принял цели сокращения выбросов посредством национальных стратегий и международных обязательств.
Дефицит воды, давно являющийся проблемой для этой засушливой страны, может усугубиться ввиду изменения климата в условиях, когда ледники в Узбекистане и Центральной Азии в более широком плане продолжают сокращаться (UNECE, 2020[2]). Это может оказать непосредственное воздействие на качество жизни населения посредством снижения водообеспеченности и ухудшения качества воды вследствие усиления засоления источников воды. Ожидается, что дефицит воды, эрозия и засоление будут оказывать негативное воздействие на качество почв и, как следствие, на урожайность культур в сельском хозяйстве (UNECE, 2020[2]). Аральское море, которое находится по обе стороны границы между Казахстаном и Узбекистаном, является самым ярким примером антропогенного воздействия на окружающую среду в этом регионе. С 1960 года объемы воды сократились на более чем 90 процентов в связи с переброской вод рек Амударья и Сырдарья в целях масштабного орошения сельскохозяйственных культур в Центральной Азии, в основном для водоемкого хлопководства в Узбекистане. Все большая площадь земель, ранее покрытых водой или являвшихся дельтами рек, превращается в пустыню, и по сухому морскому дну проходят бури, переносящие 43 млн тонн пыли в год, что ведет к дальнейшему загрязнению поверхностных вод и оказывает воздействие на здоровье населения на расстоянии до 200 км от самого моря. Поскольку Аральское море является бессточным водоемом (то есть не имеет вытекающих из него рек), концентрации соли и сельскохозяйственных загрязняющих веществ в нем продолжают повышаться. Как следствие, местное население страдает от множества видов воздействия на здоровье, в частности, снижения рождаемости, неудовлетворительного функционирования органов и потенциально более высоких уровней онкологических заболеваний (Wæhler and Dietrichs, 2017[19]).
2.1.3. Проблемы и возможности, связанные с инфраструктурой
Инфраструктура находится в центре трудной задачи «зеленого» перехода Узбекистана. Инфраструктура Узбекистана в ее нынешнем состоянии сдерживает рост экономики из-за износа инфраструктурного фонда, ненадежного оказания услуг, более высоких издержек, связанных с транспортом и материально-техническими ресурсами, для экспортеров и нарушений в производстве. Регулярные перебои в электро-, газо- и водоснабжении ведут к потерям объема производства в размере приблизительно 24 процентов среди крупных компаний и 38 процентов среди компаний меньшего размера (World Bank, 2022[20]). Узбекистан получит экономические выгоды от инвестиций в проекты по замене изнашивающихся инфраструктурных активов и может воспользоваться возможностями перехода на их более низкоуглеродные альтернативные варианты.
Энергетика
Узбекистан извлечет наибольшие выгоды в том, что касается сокращения выбросов, из преобразования своей инфраструктуры энергетики. Теплоэлектростанции и теплоэлектроцентрали Узбекистана находятся в эксплуатации в среднем, соответственно, 42 года и 63 года, а гидроэлектростанции страны вводились в эксплуатацию в среднем 46 лет назад (IEA, 2022[16]). Поэтому инфраструктурный фонд является недостаточным, в основном устаревшим и подлежит выводу из эксплуатации. Для удовлетворения растущего спроса на электроэнергию, который в 2018 году составлял 63 тераватт-часа и, согласно прогнозам, в период до 2030 года будет увеличиваться на 4 процента в год, Узбекистану необходимо не только заменить существующие электростанции, но и построить новые генерирующие мощности (World Bank, 2022[20]). Ввиду этих потребностей необходимо предпринять своевременные действия по обновлению и расширению генерирующих мощностей, чтобы обеспечить продолжение функционирования экономики.
Узбекистану настоятельно необходимо диверсифицировать свой энергетический баланс, и обеспечение этого посредством интеграции возобновляемых источников энергии позволит Узбекистану одновременно решить свои проблемы в отношении выбросов ПГ и энергетической безопасности. В условиях вывода из эксплуатации и замены существующих электростанций Узбекистана у страны имеется возможность уменьшить свою зависимость от природного газа и повысить энергетическую безопасность. Природный газ является топливом для 88 процентов электроэнергии, производимой внутри страны, 50 процентов транспорта (в форме компримированного природного газа) и большей части централизованного теплоснабжения (IEA, 2022[16]). При нынешних темпах производства внутри страны запасы природного газа Узбекистана истощатся к 2030 году, и для дополнения природного газа, добываемого внутри страны, все чаще требуется импорт, что повышает уязвимость к внешним шокам предложения.
Электроэнергия, вырабатываемая из солнечной энергии, даже с сугубо экономической точки зрения является перспективной альтернативой электроэнергии, производимой газовыми электростанциями, ввиду все большей доступности солнечных панелей и наличия благоприятных условий в Узбекистане. Медианное глобальное горизонтальное излучение (ГГИ) Узбекистана (показатель потенциала солнечной энергии) составляет, по оценкам, 4,52 кВт·ч на квадратный метр в сутки — выше, чем уровни в Испании (4,46 кВт·ч/м2/сут) и Италии (4,07 кВт·ч/м2/сут) (IEA, 2022[16]). Помимо солнечной энергии, Узбекистан обладает незадействованным потенциалом ветровой энергии и прочих возобновляемых источников энергии. В действительности возможности для производства электроэнергии из возобновляемых источников энергии втрое превышают текущее потребление ископаемого топлива (при применении современных технологий — 179 млн тонн нефтяного эквивалента) (Uzhydromet, 2021[5]).
Однако устаревшая система передачи и распределения электроэнергии Узбекистана является серьезным барьером для усиления интеграции возобновляемых энергоресурсов. Более половины электрических сетей было построено тридцать и более лет назад, что ведет к значительным потерям (согласно данным 2019 года, в размере 14–16 процентов вырабатываемой электроэнергии) (Regional Electrical Networks, 2019[21]). Хотя энергосистема Узбекистана связана с электрическими сетями соседних стран Центральной Азии и, через Казахстан, с электрическими сетями России и Афганистана, рынки электроэнергии стран Центральной Азии являются менее интегрированными, чем в период Советского Союза. В 1990 году трансграничная торговля электроэнергией между Казахстаном, Кыргызстаном, Таджикистаном, Туркменистаном и Узбекистаном составляла 25 млрд киловатт-часов (кВт·ч), но к 2016 году торговля сократилась на более чем 90 процентов до 2 млрд кВт·ч (ADB, 2019[22]). Хотя нынешние низкие уровни интеграции возобновляемых источников с переменным характером выработки электроэнергии не ставят под угрозу результативность электрических сетей, настоятельно необходимо модернизировать отечественную систему передачи и распределения электроэнергии, а также усилить интеграцию с соседними странами для обеспечения готовности к более высоким уровням изменчивости энергоснабжения в будущем.
Транспорт
Узбекистан находится в месте одновременной реализации нескольких региональных трансграничных транспортных проектов, в частности, строительства транспортных коридоров в рамках инициативы «Один пояс, один путь» Китая и двух из шести коридоров по Программе Центральноазиатского регионального экономического сотрудничества (ЦАРЭС), и будет получать выгоды от углубления интеграции в формирующийся Срединный коридор (или Транскаспийский международный транспортный маршрут), пролегающий из Китая через Казахстан и Кавказ в Европу. Существующая транспортная сеть Узбекистана, состоящая из автодорог самой высокой плотности в Центральной Азии (41 км на 100 км2) и достаточно развитой государственной железнодорожной сети (4 642 км железных дорог, в том числе 1 646 км действующих электрифицированных сегментов и 719 км высокоскоростных железных дорог) (Uzhydromet, 2021[5]), не обладает достаточным потенциалом для работы с прогнозируемыми увеличениями объема перевозок при поддержании текущих уровней эффективности транспортной сети. По оценкам Международного транспортного форума (МТФ), потенциал автодорожной инфраструктуры Узбекистана необходимо увеличить к 2030 году на 486 процентов и к 2050 году на 1365 процентов, а потенциал железных дорог необходимо повысить к 2050 году на 459 процентов (ITF, 2019[23]).
Экологизация транспортного сектора Узбекистана тесно связана с вышеперечисленными проблемами в энергетике. В настоящее время основной объем пассажирских и грузовых перевозок в Узбекистане производится по автодорогам, и более половины парка транспортных средств работает на компримированном природном газе. Ввиду этих взаимосвязей модернизацию и расширение транспортной инфраструктуры Узбекистана необходимо осуществить параллельно с преобразованиями в энергетике.
2.2. Стратегии и приоритеты правительства
Правительство Узбекистана признает масштабы трудной задачи перехода к «зеленой» экономике. Правительство Узбекистана уже изложило свое видение первой фазы переходного процесса на период до 2030 года, в общем виде представленное в таблице 2.1: в первой фазе основной акцент делается на снижении выбросоемкости ВВП путем интеграции возобновляемых источников энергии и электрификации, а также на сокращении роли государства в финансовой системе и экономике в целом. Одна из составляющих этого видения нацелена на сокращение роли государства в экономике, развитие внутреннего рынка капитала и улучшение инвестиционных условий для привлечения частного капитала внутри страны и из-за границы. Узбекистан определил «зеленые» облигации в качестве первоочередного инструмента для привлечения частного капитала и поручил Министерству экономики и финансов усовершенствовать соответствующую нормативную основу.
Доверие к целевым показателям, многие из которых являются смелыми, ослабляется из-за разрозненности информации об издержках и способах финансирования требуемых действий. Имеющаяся информация о ходе реализации целевых показателей указывает на то, что Узбекистан отклоняется от намеченного курса их выполнения к 2026 году (в случае Стратегии развития Нового Узбекистана) и к 2030 году (в случае Стратегии по переходу на «зеленую» экономику и пересмотренного Определяемого на национальном уровне вклада).
Таблица 2.1. Краткий обзор целевых показателей в сфере окружающей среды и развития рынка капитала Узбекистана
Источник: Government of Uzbekistan (2022[24]), О Стратегии развития Нового Узбекистана на 2022-2026 годы [On the New Uzbekistan Development Strategy 2022-2026], https://lex.uz/ru/docs/5841077; Government of Uzbekistan (2022[25]), О мерах по повышению эффективности реформ, направленных на переход Республики Узбекистан на «зеленую» экономику до 2023 года [On measures to improve the efficacy of reforms aimed at transitioning the Republic of Uzbekistan to a green economy by 2030], https://lex.uz/ru/docs/6303233; IEA (2022[14]), Uzbekistan 2022 Energy Policy Review, https://doi.org/10.1787/be7a357c-en; Toshkent Republican Stock Exchange (2023[26]), 2022 Exchange Review, https://uzse.uz/system/analytics/pdfs/000/000/154/original/Exchange_review_for_full_year_2022.pdf; World Resources Institute (2023[27]), Climate Watch Historical GHG Emissions (1990-2020), https://www.climatewatchdata.org/ghg-emissions.
В Узбекистане по-прежнему отсутствует вызывающая доверие стратегия, определяющая переходный процесс в долгосрочной перспективе (то есть до 2050 года и в последующий период). Желательно, чтобы такая стратегия намечала целостные преобразования в экономике Узбекистана (с учетом взаимодействия между секторами, а также воздействия на окружающую среду и социальную сферу) и сокращение выбросов ПГ для достижения цели нулевого чистого уровня выбросов. Среди стран Центральной Азии Казахстан стал первой страной, принявшей в начале 2023 года Стратегию достижения углеродной нейтральности до 2060 года (Government of Kazakhstan, 2023[28]), и сейчас он приступает к проведению практических реформ на основе широких целей этой стратегии.
Правительство Узбекистана сделало Цели в области устойчивого развития (ЦУР) главной частью своего планирования в области развития. Чтобы повысить действенность проводимых реформ и создать условия для обеспечения устойчивого развития, правительство Узбекистана определило «Дорожную карту» по организации имплементации национальных ЦУР и рамочный документ для использования своих экономических ресурсов в соответствии с критериями устойчивости. В 2018 году правительство разработало свою собственную модель устойчивости, в которой принято 16 национальных ЦУР и 125 соответствующих задач, согласующихся с целями, включенными в Повестку дня в области устойчивого развития до 2030 года Организации Объединенных Наций. Одновременно был учрежден межведомственный Координационный совет по реализации «Дорожной карты» по организации имплементации национальных ЦУР, а также создана двухпалатная парламентская Комиссия по ЦУР.
2.2.1. Отраслевые реформы и стратегии
В рамках этих более широких усилий по проведению реформ планируется внедрить или был внедрен ряд стимулов для «зеленых» инвестиционных проектов, в том числе многочисленные стимулы в конкретных секторах.
Энергетика
В феврале 2021 года Узбекистан объявил свою цель достижения к 2050 году углеродной нейтральности в секторе выработки электроэнергии, хотя эта цель не закреплена в документе по вопросам политики или в обязательном для исполнения законодательстве. Узбекистан укрепил сотрудничество с Европейским банком реконструкции и развития (ЕБРР), который оказывал поддержку в процессе разработки Министерством энергетики стратегии низкоуглеродной энергетики и представил рекомендации относительно достижения нулевого чистого уровня выбросов в электроэнергетике Узбекистана. Эта стратегия предусматривает в краткосрочной перспективе досрочное выбытие более старых неэффективных генерирующих мощностей и их замену более эффективными газовыми электростанциями, а в средне- и долгосрочной перспективе быстрое увеличение масштабов возобновляемых источников энергии. Многосторонние банки развития поддерживали и поддерживают разработку множества среднесрочных стратегий, внимание которых сосредоточено на различных аспектах сектора выработки электроэнергии, например, Плана развития магистральных электрических сетей до 2030 года (разработанного при поддержке Всемирного банка) и Плана развития распределительных электрических сетей (разрабатывается при поддержке Азиатского банка развития).
В последние годы правительство Узбекистана провело масштабные реформы в энергетике. В 2019 году правительство Узбекистана разделило государственную вертикально интегрированную энергетическую компанию «Узбекэнерго» на четыре отдельных акционерных общества (АО), ответственных за развитие и функционирование генерации на основе теплоэлектростанций (АО «Тепловые электрические станции»); развитие и эксплуатацию генерирующих мощностей гидроэнергетики (АО «Узбекгидроэнерго»); передачу, межгосударственный транзит, импорт и экспорт электроэнергии (АО «Национальные электрические сети Узбекистана»); распределение электроэнергии на местном уровне и управление четырнадцатью территориальными АО, ответственными за реализацию электроэнергии конечным потребителям (АО «Региональные электрические сети») (Government of Uzbekistan, 2019[29]). Ожидается, что в ближайшем будущем будет создан независимый регулятор в сфере газа и электроэнергии (Turkstra, 2021[30]).
При Министерстве энергетики создан отдел по вопросам проектов под руководством заместителя министра энергетики, курирующего сферу электроэнергетики. Этот отдел служит рабочим органом Комиссии по реформированию электроэнергетической отрасли (Government of Uzbekistan, 2019[29]). Отдел по вопросам проектов наметил трехэтапный план преобразования до 2025 года рынка электроэнергии Узбекистана в конкурентоспособный оптовый рынок. Первый этап сосредоточен на либерализации рынка энергоресурсов и выдаче лицензий большему числу частных компаний, желающих продавать электроэнергию. Второй этап предусматривает создание системного оператора, осуществляющего распределение электроэнергии, и передачу поставщикам электроэнергии права продавать электроэнергию потребителям на основании лицензий. Потребители будут иметь возможность выбирать поставщиков посредством торговой платформы в режиме онлайн, что будет способствовать конкуренции и инновациям. Третий этап предусматривает внедрение внутридневных и почасовых продаж электроэнергии на оптовом рынке (Kun.Uz, 2021[31]).
В 2020 году Министерство энергетики Узбекистана приняло Концепцию обеспечения Республики Узбекистан электрической энергией на 2020–2030 годы, нацеленную на сокращение существующего дефицита электроэнергии при одновременном содействии сбалансированному развитию и уделении надлежащего внимания устойчивости и «зеленой» экономике. Концепция также предусматривает необходимость реконструкции и модернизации существующей инфраструктуры генерации, распределения и передачи электроэнергии для повышения энергоэффективности, совершенствования систем учета электроэнергии, диверсификации источников топлива, а также дальнейшего содействия использованию возобновляемых энергоресурсов и развития их использования. Концепция устанавливает как среднесрочные, так и долгосрочные целевые показатели в электроэнергетической отрасли. В частности, в ней ставятся следующие цели:
обеспечение потребности страны в электрической энергии в полном объеме за счет собственной генерации без привязки к импорту энергоресурсов и таким образом обеспечение энергетической безопасности;
повышение энергоэффективности экономики и снижение ее энергоемкости, в том числе за счет создания экономических механизмов стимулирования рационального использования электрической энергии потребителями;
повышение энергоэффективности производства, транспортировки и распределения электрической энергии для удовлетворения растущего спроса на нее;
снижение уровня износа электрооборудования путем его постоянного обновления, увеличение резерва мощностей генерирующего оборудования и электрических сетей;
развитие и расширение использования возобновляемых источников энергии и их интеграция в единую электроэнергетическую систему;
разработка эффективной базовой модели рынка электрической энергии.
Концепция предполагает проведение работ по шестидесяти двум энергетическим проектам до 2030 года, в том числе строительство тридцати пяти гидроэлектростанций (общей мощностью 1 537 МВт) и модернизацию двадцати семи существующих гидроэлектростанций. Она также предусматривает строительство до 2030 года 3 ГВт ветровых и 5 ГВт солнечных электростанций. Помимо этих крупномасштабных проектов в отдаленных районах будет построено несколько солнечных электростанций малой мощности, не подключенных к центральной электроэнергетической системе. Кроме того, план предполагает строительство фотоэлектрических станций средней мощности для удовлетворения потребностей в электроэнергии отдельных производителей и промышленных центров. Ожидается, что будут строиться объекты возобновляемых источников энергии для населения, обеспечивающие энергоснабжение частных домов и жилых комплексов, в форме независимых производителей электроэнергии. Для достижения этих целевых показателей солнечные электростанции будут оснащены крупными системами хранения электроэнергии. Правительство, осознавая, что привлечение прямых иностранных инвестиций (ПИИ) будет играть важную роль в достижении целевых показателей, проводит работу по стимулированию ПИИ в сектор возобновляемых энергоресурсов путем внедрения процедур конкурсных торгов. Правительство привержено работе с МФО на начальных этапах реализации деятельности для определения потенциальных инвесторов в рамках системы «строительство–владение–эксплуатация» и для заключения долгосрочных соглашений по закупке электроэнергии (СЗЭ) для поставки возобновляемых энергоресурсов.
Темпы развития возобновляемых источников энергии в Узбекистане начали заметно ускоряться, хотя в настоящее время являются крайне низкими. С 2019 года правительство Узбекистана при поддержке Азиатского банка развития (АзБР), Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР) и Группы Всемирного банка проводит процедуры конкурсных торгов на строительство и эксплуатацию крупномасштабных проектов по генерации электроэнергии на основе солнечных фотоэлектрических станций. Заключены контракты с международными компаниями в отношении 1 300 МВт новых генерирующих мощностей, и открыты для тендера проекты, представляющие еще 750 МВт мощностей (IEA, 2022[32]). Правительство и Международная финансовая корпорация (МФК) подписали соглашение о консультативных услугах для подготовки к тендеру проектов ветропарков мощностью 500 МВт на основе государственно-частных партнерств (Djunisic, 2022[33]).
Однако по сравнению с установленной мощностью теплоэлектростанций и теплоэлектроцентралей (в 2020 году 14 520 МВт), а также гидроэлектростанций (в 2020 году 2 023 МВт) (UzStat, 2023[34]) плановая мощность возобновляемых источников энергии является незначительной. Развитие солнечной энергетики в ситуации, когда относительно высокий уровень глобального горизонтального излучения (ГГИ) Узбекистана дает стране явное преимущество, сталкивается с рядом препятствий. Помимо ограничений, связанных с потенциалом (например, отсутствия квалифицированной рабочей силы и отечественных знаний, низкого качества и уровня доступности данных), потенциальные разработчики солнечной энергетики сталкиваются с рыночными барьерами (например, с повышенным субсидированием ископаемого топлива, системой цен на энергоресурсы, не отражающих издержки, ненадлежащим учетом социальных и экологических внешних эффектов), сложными мерами политики, в которых отсутствует прозрачность, политикой «стоп–вперед», ослабляющей доверие инвесторов, ограничительными требованиями в отношении доли отечественных ресурсов в сочетании с недостаточными имеющимися отечественными технологиями и структурой рынка электроэнергии, не подходящей для крупномасштабной интеграции возобновляемых источников с переменным характером выработки электроэнергии (IEA, 2022[32]). Для устранения некоторых неэкономических барьеров, связанных с потенциалом внутри страны для подготовки проектов возобновляемых энергоресурсов, в 2022 году правительство создало Национальный научно-исследовательский институт возобновляемых источников энергии при Министерстве энергетики (Government of Uzbekistan, 2022[35]). Этому институту поручено разработать программы подготовки кадров в сфере производства энергии из возобновляемых ресурсов и водорода. В шести ведущих узбекских университетах будут внедрены новые программы магистратуры (Government of Uzbekistan, 2021[36]).
Энергоэффективность и промышленность
Недавно принятым законодательством создан ряд стимулов для инвестиций в проекты энергоэффективости, в частности, вычеты в размере до 50 процентов импортных пошлин на энергоэффективное оборудование, льготное кредитование под государственную гарантию для государственных компаний, финансирующих государственные, отраслевые и региональные программы энергоэффективости, и сниженные тарифы на энергоресурсы для компаний, производящих продукцию с энергопотреблением ниже установленных нормативов. В августе 2020 года был создан фонд энергосбережения, источниками средств которого являются ежегодные платежи в размере 5 процентов чистых доходов нефтяной отрасли, газовой отрасли и энергетики, доходы от повышенных тарифов на энергоресурсы в случае чрезмерного энергопотребления и штрафы за нарушения, связанные с энергопотреблением. Этот фонд предназначен для поддержки компаний и физических лиц, которые проводят энергетический аудит, развития потенциала, внедрения энергосберегающих технологий, развития возобновляемых источников энергии, а также финансирования проектов энергосбережения и возобновляемых источников энергии (Energy Charter, 2022[37]).
Также был принят ряд мер политики для стимулирования внедрения более энергоэффективных промышленных процессов, в частности, сниженные тарифы на энергоресурсы для промышленных предприятий, использующих энергоэффективные технологии. С 2020 года компании были обязаны устанавливать целевые показатели энергосбережения на период до 2023 года, хотя эти целевые показатели носят лишь ориентировочный характер, и не существует механизма для содействия их достижению. Кроме того, промышленные предприятия имеют право подавать заявку на финансовую поддержку (из государственного бюджета и за счет кредитов международных финансовых организаций) для проведения обязательных энергетических аудитов. Государственные предприятия должны соблюдать более жесткие нормативы энергоэффективности, чем частные компании (Energy Charter, 2022[37]).
Транспортный сектор
В 2019 году Министерство транспорта представило проект Стратегии развития транспортной системы Республики Узбекистан до 2035 года для проведения общественных консультаций, но Стратегия еще не принята правительством. Стратегия предусматривает строительство новых железных дорог (до 2035 года 525,2 км по сравнению со 129,2 км в 2018 году; повышение плотности до 16,5 км/1 000 км2), автодорог (до 2035 года 756 км по сравнению со 130 км в 2018 году), услуг городского транспорта (в частности линий метро и автобусных маршрутов) и взлетно-посадочных полос аэропортов. Стратегия также устанавливает цели относительно альтернативных видов топлива автомобилей (80 процентов), электромобилей и гибридных автомобилей в национальном парке автотранспортных средств (20 процентов) и сокращения выбросов ПГ на единицу перевозимых грузов (Government of Uzbekistan, 2019[38]).
Правительство также создало стимулы для внутреннего производства электромобилей и гибридных автомобилей, в частности, освобождение от уплаты утилизационных сборов, а также таможенной пошлины за ввозимые из-за рубежа комплектующие части и на покупку электромобилей и гибридных автомобилей физическими лицами в форме частичной компенсации кредитов (Government of Uzbekistan, 2022[39]). Узбекистан ставит задачу увеличить внутреннее производство электромобилей до 15–25 тысяч единиц в год (Kapital.Kz, 2022[40]), что приблизительно эквивалентно среднемесячному объему покупок автомобилей отечественного производства (примерно 19 тысяч) (Centre for Economic Research and Reforms, 2023[41]).
2.3. Потребности и дефицит инвестиций Узбекистана
Несмотря на успехи Узбекистана в сфере социально-экономического развития, потребности в инвестициях для достижения Узбекистаном целей в области развития и климата огромны. Узбекистану необходимо использовать все возможные источники финансирования, особенно путем привлечения большего объема капитала частного сектора. При том что достижение некоторых целей в области развития и ЦУР (например, целей в сфере образования, здравоохранения и некоторых целей в сфере окружающей среды) объективно в большей степени зависит от государственного финансирования, другие цели открывают возможности для привлечения частного капитала, в частности, в электроэнергетической отрасли, на которую приходится крупнейшая доля выбросов ПГ Узбекистана.
Не существует оценки инвестиций, требуемых для достижения Узбекистаном целевых показателей его стратегий развития. Те оценки потребностей в инвестициях, которые существуют, широко варьируются с точки зрения их охвата и прогнозируемых потребностей в расходах, но каждая представляет частичную картину масштабов требуемого финансирования.
Одна из таких оценок относится к инвестициям, требуемым для достижения Узбекистаном некоторых ЦУР. Ввиду того, что, согласно оценке ПРООН, национальные цели развития Узбекистана, изложенные в его стратегиях и программах развития, полностью соответствуют ЦУР в ряде областей, в частности, ЦУР в отношении сокращения нищеты (ЦУР 1), ликвидации голода (ЦУР 2), образования (ЦУР 4), водных ресурсов (ЦУР 6), энергии (ЦУР 7), сокращения неравенства (ЦУР 10) и городов (ЦУР 11), они могут выступать в качестве относительно хороших частичных представительных показателей общих целей Узбекистана в области развития и климата. Вместе с тем другие цели правительства, в частности, в отношении изменения климата, еще не являются полностью совместимыми с ЦУР (UNDP, 2021[42]).
Согласно оценке ЦУР, разрыв между текущими годовыми государственными расходами и финансированием, ежегодно требуемым для достижения этих целей до 2030 года, является значительным. В оценке МВФ до пандемии COVID-19 указывалось, что для достижения ЦУР только в социальной сфере и сфере инфраструктуры (ЦУР 2, 3, 4, 6, 7 и 9) Узбекистану необходимо мобилизовать капитал, эквивалентный 6 млрд долларов США, на дополнительные ежегодные расходы (см. рис. 2.8). По сравнению с уровнями государственных расходов 2019 года это увеличение на 57,6 процента. Это лишь частичная картина потребностей Узбекистана в финансировании ЦУР, поскольку оценки относительно остальных ЦУР, в частности, в отношении городов (11) и изменения климата (13), отсутствовали. Кроме того, вследствие пандемии COVID-19 возникли дополнительные потребности в расходах, которые оцениваются в 4 млрд долларов США (UNDP, 2021[42]). Глобальные оценки подтверждают увеличение разрыва в развивающихся странах в связи с возросшими потребностями в финансировании и сокращением имеющихся потоков финансирования вследствие пандемии. По оценкам ОЭСР, в развивающихся странах годовой дефицит финансирования ЦУР увеличился на 56 процентов с 2,5 трлн долларов США до 3,9 трлн долларов США (OECD, 2022[43]).
Рисунок 2.8. До пандемии COVID-19 разрыв между годовыми расходами на ЦУР и оцениваемыми потребностями в Узбекистане составлял как минимум 6 млрд долларов США
Примечание. Оценки потребностей в отношении ЦУР 1, 5, 8, 10-17 отсутствуют.
Источник: UNDP (2021[42]), Development Finance Assessment of the Republic of Uzbekistan, https://www.undp.org/uzbekistan/publications/development-finance-assessment-republic-uzbekistan.
Еще одна частичная оценка потребностей более целенаправленно сосредоточена на вопросах устойчивости к изменению климата и смягчения его последствий, хотя охват этой оценки ограничивается электроэнергетикой. После 2030 года, по оценке Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР), Узбекистан может добиться углеродной нейтральности своей электроэнергетики, мобилизуя в период с 2030 по 2050 год менее 2 процентов годового ВВП (EBRD, 2021[44]). Согласно оценкам регионального анализа Всемирного банка, охватывающего страны с формирующимся рынком Восточной Европы и Центральной Азии, для обеспечения создания к 2030 году систем инфраструктуры, устойчивых к изменению климата, с низким уровнем выбросов может быть достаточно 8,8 процента регионального ВВП, но оценка потребностей на уровне страны в отношении Узбекистана отсутствует. В эту оценку включены прогнозируемые издержки, связанные с инвестициями в возобновляемые источники энергии и энергоэффективность, смещением видов транспорта в сторону железнодорожного транспорта, общественного транспорта и электромобилей, обеспечением безопасного водоснабжения и санитарии, а также противопаводковой защитой (World Bank, 2019[45]).
Литература
[22] ADB (2019), Regional Cooperation on Increasing Cross-Border Energy Trading within the Central Asian Power System: Subproject 2: Provision of Solutions to Bottlenecks to the Regional Power Trade, Asian Development Bank (ADB), https://www.adb.org/sites/default/files/project-documents/52112/52112-003-tasp-en.pdf (accessed on 23 June 2023).
[3] Al Rasasi, M. and E. Cabezon (2022), “Uzbekistan’s Transition to Inflation Targeting”, IMF Working Papers 2022, No. 2022/229, International Monetary Fund (IMF), Washington, D.C., https://www.imf.org/en/Publications/WP/Issues/2022/11/18/Uzbekistan-s-Transition-to-Inflation-Targeting-525745 (accessed on 15 June 2023).
[41] Centre for Economic Research and Reforms (2023), What is happening with the car market in Uzbekistan: CERR assessed the level of activity, https://www.cer.uz/en/post/publication/what-is-happening-with-the-car-market-in-uzbekistan-cerr-assessed-the-level-of-activity.
[33] Djunisic, S. (2022), “IFC backs Uzbekistan’s plan for up to 500 MW of new wind power”, Renewables Now, https://renewablesnow.com/news/ifc-backs-uzbekistans-plan-for-up-to-500-mw-of-new-wind-power-782230/ (accessed on 23 June 2023).
[44] EBRD (2021), A Carbon Neutral Electricity Sector in Uzbekistan: Summary for Policy Makers, European Bank for Reconstruction and Development (EBRD), https://minenergy.uz/uploads/57c6df8d-6ec0-8362-504a-fb3162895df6_media_.pdf (accessed on 23 June 2023).
[37] Energy Charter (2022), In-Depth Review of the Energy Efficiency Policy of the Republic of Uzbekistan, Energy Charter, https://www.energycharter.org/fileadmin/DocumentsMedia/IDEER/IDEER-Uzbekistan_2022__en.pdf (accessed on 23 June 2023).
[28] Government of Kazakhstan (2023), Об утверждении Стратегии достижения углеродной нейтральности Республики Казахстан до 2060 года [On the adoption of the Strategy for achieving carbon neutrality of the Republic of Kazakhstan to 2060], https://adilet.zan.kz/rus/docs/U2300000121.
[39] Government of Uzbekistan (2022), О мерах по государственной поддержке организации производства элетромобилей [On government support measures to organise the production of electric vehicles], https://lex.uz/ru/docs/6316585 (accessed on 23 June 2023).
[35] Government of Uzbekistan (2022), О мерах по организации деятельности Национального научно-исследовательского института возобновляемых источников энергии при Министерстве энергетики [On measures to organise the activities of the National Scientific Research Institute for Renewable Energy Sources under the Ministry of Energy], https://lex.uz/ru/docs/5925093 (accessed on 23 June 2023).
[25] Government of Uzbekistan (2022), О мерах по повышению эффективности реформ, направленных на переход Республики Узбекистан на «зеленую» экономику до 2023 года [On measures to improve the efficacy of reforms aimed at transitioning the Republic of Uzbekistan to a green economy by 2030], https://lex.uz/ru/docs/6303233 (accessed on 21 June 2023).
[24] Government of Uzbekistan (2022), О Стратегии развития Нового Узбекистана на 2022-2026 годы [On the New Uzbekistan Development Strategy 2022-2026], https://lex.uz/ru/docs/5841077 (accessed on 15 June 2023).
[36] Government of Uzbekistan (2021), О мерах по развитию возобновляемой и водородной энергетики в Республике Узбекистан [On measures to develop renewable and hydrogen energy in the Republic of Uzbekistan], https://lex.uz/ru/docs/5362035 (accessed on 23 June 2023).
[29] Government of Uzbekistan (2019), О Стратегии дальнейшего развития и реформирования электроэнергетической отрасли Республики Узбекистан [On the Strategy for the Further Development and Reform of the Electricity Sector of the Republic of Uzbekistan], https://lex.uz/ru/docs/4257085 (accessed on 23 June 2023).
[38] Government of Uzbekistan (2019), Об утверждении Стратегии развития транспортной системы Республики Узбекистан до 2035 года [On the approval of the Strategy for the Development of the Transport System of the Republic of Uzbekistan until 2035], https://regulation.gov.uz/oz/d/3867 (accessed on 23 June 2023).
[6] Hamidov, B. and F. Davletov (2020), “Вызовы теневой экономики [Challenges of the shadow economy]”, Review.Uz, https://review.uz/post/vzov-tenevoy-ekonomiki (accessed on 16 June 2023).
[15] IEA (2023), Energy subsidies: Tracking the impact of fossil-fuel subsidies, https://www.iea.org/topics/energy-subsidies (accessed on 15 June 2023).
[13] IEA (2022), SDG7: Data and Projections: Energy intensity, https://www.iea.org/reports/sdg7-data-and-projections/energy-intensity (accessed on 19 June 2023).
[32] IEA (2022), Solar Energy Policy in Uzbekistan: A Roadmap, International Energy Agency (IEA), Paris, https://www.iea.org/reports/solar-energy-policy-in-uzbekistan-a-roadmap (accessed on 23 June 2023).
[16] IEA (2022), Uzbekistan 2022 Energy Policy Review, International Energy Agency (IEA), Paris, https://doi.org/10.1787/be7a357c-en (accessed on 19 June 2023).
[14] IEA (2022), Uzbekistan 2022 Energy Policy Review, International Energy Agency (IEA), Paris, https://doi.org/10.1787/be7a357c-en (accessed on 19 June 2023).
[9] IMF (2022), World Economic Outlook Database 2022, World Economic Outlook database: October 2022, https://www.imf.org/en/Publications/WEO/weo-database/2022/October/weo-report (accessed on 15 June 2023).
[10] Investment Promotion Agency (2023), Узбекистан в международных рейтингах [Uzbekistan in international ratings], https://invest.gov.uz/ru/investor/uzbekistan-v-mezhdunarodnyh-rejtingah/ (accessed on 15 June 2023).
[23] ITF (2019), Enhancing Connectivity and Freight in Central Asia, International Transport Forum (ITF), Paris, https://www.itf-oecd.org/sites/default/files/docs/connectivity-freight-central-asia_2.pdf (accessed on 23 June 2023).
[40] Kapital.Kz (2022), “В Узбекистане планируют производить до 25 тысяч электромобилей в год [Uzbekistan plans to produce up to 25 thousand electric vehicles annually]”, Kapital.Kz, https://kapital.kz/world/110771/v-uzbekistane-planiruyut-proizvodit-do-25-tysyach-elektromobiley-v-god.html (accessed on 23 June 2023).
[31] Kun.Uz (2021), “В Узбекистане создается оптовый рынок электроэнергии [A wholesale electricity market is being established in Uzbekistan]”, Kun.Uz, https://kun.uz/ru/news/2021/06/16/v-uzbekistane-sozdayetsya-optovyy-rynok-elektroenergii (accessed on 23 June 2023).
[17] Lillis, J. (2023), “Fueling energy woes, Uzbekistan sees drop in gas output”, Eurasianet, https://eurasianet.org/fueling-energy-woes-uzbekistan-sees-drop-in-gas-output (accessed on 19 June 2023).
[11] Ministry of Finance (2022), “The State of Debt of the Republic of Uzbekistan for the 1st Quarter of 2022”, https://api.mf.uz/media/post_attachments/1kv_2022_eng.pdf (accessed on 15 June 2023).
[43] OECD (2022), Global Outlook on Financing for Sustainable Development 2023: No Sustainability without Equity, OECD, Paris, https://doi.org/10.1787/fcbe6ce9-en (accessed on 23 June 2023).
[46] OECD (2022), Global Outlook on Financing for Sustainable Development 2023: No Sustainability without Equity, OECD, Paris, https://doi.org/10.1787/fcbe6ce9-en (accessed on 23 June 2023).
[21] Regional Electrical Networks (2019), Стратегия развития распределительных электрических сетей в Республике Узбекистан до 2025 года [Strategy for the Development of Electricity Distribution Networks in the Republic of Uzbekistan to 2025], "Regional Electrical Networks" Joint-Stock Company, Tashkent, https://het.uz/uploads/e2dff98e-6eb9-2c89-3ff6-2bc23943bbe7_media_.pdf (accessed on 22 June 2023).
[26] Toshkent Republican Stock Exchange (2023), “2022 Exchange Review”, https://uzse.uz/system/analytics/pdfs/000/000/154/original/Exchange_review_for_full_year_2022.pdf?1676883361 (accessed on 21 June 2023).
[30] Turkstra, A. (2021), “The Last Frontier: Energy investments in Uzbekistan reach new heights”, Euractiv, https://www.euractiv.com/section/central-asia/opinion/the-last-frontier-energy-investments-in-uzbekistan-reach-new-heights/ (accessed on 23 June 2023).
[42] UNDP (2021), Development Finance Assessment for the Republic of Uzbekistan, United Nations Development Programme (UNDP), https://www.undp.org/uzbekistan/publications/development-finance-assessment-republic-uzbekistan (accessed on 23 June 2023).
[2] UNECE (2020), Third Environmental Performance Review of Uzbekistan, United Nations Economic Commission for Europe, Geneva, https://unece.org/environment-policy/publications/3rd-environmental-performance-review-uzbekistan (accessed on 12 June 2023).
[5] Uzhydromet (2021), First Biennial Update Report (BUR) of the Republic of Uzbekistan, Centre of Hydrometeorological Service of the Republic of Uzbekistan (Uzhydromet), Tashkent, https://unfccc.int/sites/default/files/resource/FBURUZeng.pdf (accessed on 12 June 2023).
[7] UzStat (2023), National Accounts: Volume of gross domestic product by types of economic activities, https://stat.uz/en/official-statistics/national-accounts (accessed on 12 June 2023).
[34] UzStat (2023), Промышленность: Установленная мощность электростанций [Industry: Installed power station capacity], https://stat.uz/ru/ofitsialnaya-statistika/industry (accessed on 23 June 2023).
[8] UzStat (2022), Foreign economic activity 2022, Statistics Agency under the President of the Republic of Uzbekistan (UzStat), Tashkent, https://stat.uz/en/quarterly-reports/21530-2022-eng#january-december (accessed on 16 June 2023).
[19] Wæhler, T. and E. Dietrichs (2017), “The vanishing Aral Sea: health consequences of an environmental disaster”, Tidskriftet for den Norske Legeforening [Journal of the Norwegian Medical Association], Vol. 137/18, https://tidsskriftet.no/en/2017/10/global-helse/vanishing-aral-sea-health-consequences-environmental-disaster (accessed on 16 June 2023).
[1] World Bank (2023), World Development Indicators (database), World Bank Open Data, https://data.worldbank.org/ (accessed on 26 October 2018).
[20] World Bank (2022), Towards a Prosperous and Inclusive Future: The Second Systematic Country Diagnostic of Uzbekistan, World Bank, Washington, D.C., https://documents1.worldbank.org/curated/en/933471650320792872/pdf/Toward-a-Prosperous-and-Inclusive-Future-The-Second-Systematic-Country-Diagnostic-for-Uzbekistan.pdf (accessed on 22 June 2023).
[12] World Bank (2022), Политические диалоги — «Зеленый» рост и изменение климата в Республике Узбекистан: Сборник информационных материалов [Political dialogues - Green growth and climate change in the Republic of Uzbekistan: Collection of informational materials], World Bank, Washington, D.C., https://documents1.worldbank.org/curated/en/099905106302277935/pdf/P170870007081a02e0a17c025c451ef6594.pdf (accessed on 15 June 2023).
[4] World Bank (2021), Assessing Uzbekistan’s Transition: Country Economic Memorandum, World Bank, Washington, D.C., https://documents1.worldbank.org/curated/en/862261637233938240/pdf/Full-Report.pdf (accessed on 22 June 2023).
[45] World Bank (2019), Beyond the Gap – How Countries Can Afford the Infrastructure They Need while Protecting the Planet, World Bank, Washington, D.C., https://www.worldbank.org/en/topic/publicprivatepartnerships/publication/beyond-the-gap---how-countries-can-afford-the-infrastructure-they-need-while-protecting-the-planet (accessed on 23 June 2023).
[18] World Bank Group and ADB (2021), Climate Risk Country Profile: Uzbekistan, World Bank Group and the Asian Development Bank (ADB), Washington, D.C. and Manila, https://www.adb.org/sites/default/files/publication/736686/climate-risk-country-profile-uzbekistan.pdf (accessed on 15 June 2023).
[27] World Resources Institute (2023), Climate Watch Historical GHG Emissions (1990-2020), https://www.climatewatchdata.org/ghg-emissions (accessed on 21 June 2023).