Инвесторы, которых интервьюировали для целей настоящего доклада, упомянули, что получали ограниченную поддержку по ходу инвестиционного процесса, особенно в ситуациях, когда у них возникали проблемы с выполнением гарантий, предусмотренных законом «Об инвестициях», и соответствующими инвестиционными договорами. Если инвесторам кажется, что им не обеспечили достаточной поддержки или не гарантировали условий, которые, по их мнению, предлагались им первоначально, они могут отказаться от идеи дальнейших инвестиций в страну и, более того, поделиться неблагоприятным мнением с другими потенциальными инвесторами. И хотя отнюдь не все АПИ склонны вмешиваться в каждый конкретный случай, в Таджикистане это было бы обоснованно, учитывая особенности инвестиционного климата и полномочия ГКИУГИ по поддержке инвесторов в правовых вопросах.
Инвесторы называли множество проблем, в решении которых им способно помочь АПИ, в частности, связанных с недвижимостью, проверками и налогообложением (OECD, 2021[2]). Порядок экспроприации частной собственности и меры защиты от нее предусмотрены законом 2016 года «Об инвестициях», и в большинстве случаев экспроприации речь идет о процедурных нарушениях или противозаконных действиях при приватизации. Однако инвесторы ссылались на случаи, когда им, по их заверениям, было отказано в доступе к объектам инфраструктуры, необходимым для деловых операций, что можно квалифицировать как косвенную экспроприацию. Помимо этого, некоторые инвесторы жаловались на внеплановые проверки (санитарная инспекция / контроль стандартов / антимонопольная служба / пожарная инспекция), проводимые невзирая на объявленный в 2018 году мораторий, по которому производственные объекты были освобождены от проверок, за исключением тех, что осуществляют налоговые органы, прокуратура, Счетная палата, антикоррупционное ведомство и Национальный банк (Eurasianet, 2018[71]).
Серьезное беспокойство, по словам инвесторов, вызывает реализация норм налогового законодательства. Как отмечает Налоговый комитет, за последние годы в рамках инвестиционных соглашений были введены дополнительные налоговые льготы для инвесторов. Соглашения, заключенные более чем с 18 инвесторами и исполнителями инвестиционных проектов, освобождают их от подоходного и социального налогов для нерезидентов на срок, который может составлять до десяти лет. При ввозе оборудования и запасных частей возможно освобождение от налога на добавленную стоимость и таможенных пошлин. Кроме того, существуют другие виды инвестиционных соглашений, в соответствии с которыми инвесторы и исполнители инвестиционных проектов полностью освобождаются от уплаты любых налогов, исключая подоходный и социальный налоги для резидентов, на срок до десяти лет. Некоторые инвесторы выражали беспокойство, что эти льготы могут не работать на практике и что будет «невозможно получить или использовать большинство этих льгот» (U.S. Department of State, 2020[72]). Однако Налоговый комитет подчеркнул, что от инвесторов не поступало жалоб относительно непредоставления обещанных налоговых преференций, и что объем таких налоговых льгот за период с 2015 по 2019 годы увеличился с 2,1 млрд до 3,9 млрд сомони.
Хотя некоторые компании включили в двусторонние инвестиционные соглашения (ДИС) положения, оговаривающие обращение в международный суд в случае споров, а Таджикистан подписал Нью-Йоркскую конвенцию 1958 года, некоторые наблюдатели сообщают о проблемах с исполнением иностранных арбитражных решений национальными судами и исполнением контрактов на национальном уровне (Santander Trade, 2021[17]) (OECD, 2021[2]).
Нет ни подразделения, которое бы отвечало за связи с действующими или потенциальными инвесторами, ни базы данных или системы управления взаимодействием с клиентами (CRM), где хранилась бы контактная информация инвесторов (см. «Рекомендацию 2Б»). В силу этого возможности постинвестиционного обслуживания ограничены, что может отрицательно влиять на имеющие большое значение перспективы повторного инвестирования. В ГКИУГИ осознают эту проблему: при заполнении опросного листа ОЭСР было заявлено, что комитет планирует усовершенствовать процессы мониторинга и сбора данных с использованием цифровых технологий.
Таким образом, обратиться за помощью в ГКИУГИ порой непросто, и некоторые инвесторы в ходе интервью жаловались, что комитет не отвечает на обращения. По данным сайта, ГКИУГИ не оказывает услуги инвесторам без шести необходимых документов, в том числе свидетельства о государственной регистрации, устава компании и официального, заверенного печатью письма относительно получения услуги (SCISPM, 2019[73]). Предположительно, это мешает инвесторам получать своевременную помощь, а комитету – предлагать услуги, на которые не поступало официального запроса. Возможности «Таджинвеста», ко всему прочему, ограничены его статусом, так как он является государственным унитарным предприятием с минимумом собственных юридических полномочий (OECD interviews; Tajinvest, 2021).
Если инвесторам все же удается наладить связь с ГКИУГИ, урегулирование проблем и содействие реализации инвестиционных проектов часто требует взаимодействий с другими органами (министерствами, ведомствами, комитетами), на основе общегосударственного подхода. ГКИУГИ сообщает о большом количестве взаимодействий с другими учреждениями по сравнению с другими странами региона, однако, по словам инвесторов, комитет часто не в силах решить их проблемы с другими ведомствами, особенно с Налоговым комитетом (OECD, 2020; OECD interviews, 2021). У ГКИУГИ нет прямых полномочий во многих сферах, с которыми соприкасается инвестор, начиная с регистрации и заканчивая налогами. Согласно закону «Об инвестициях» (2016 год), комитет должен предоставлять инвесторам юридическую помощь, но в его уставе не сказано о каком-либо механизме, который позволял бы ему выполнять функции посредника / медиатора с правом решающего или консультативного голоса (Government of the Republic of Tajikistan, 2006[57]).